«Решения повсеместно уничтожать волка принимаются на основании слухов»

Навіна арганізацыі ад 23 сакавіка 2017 года

Почему тотальное уничтожение волка не решит, а только усугубит проблему его появления вблизи человека? 

В последние месяцы в прессе не раз появлялись репортажи из белорусских деревень в разных уголках страны о том, что в них хозяйничают волки. Особенно много шума наделала глухая деревня Газьба в Витебской области: после того, как, по словам жителей, волки съели почти всех местных собак, люди стали бить тревогу и привлекать к проблеме внимание властей, охотников и СМИ. «Боимся выходить на улицу по вечерам», «детей-школьников провожаем до остановки», «как теперь летом в грибы ходить», — примерно так можно описать настроение газьбичан. Кто эмоционально, кто бесстрастно, но все в один голос утверждают: волки не дают жизни. Жители напуганы и требуют волчьей крови, охотники рады стараться. Но что, если проблема преувеличена, отдельные случаи безосновательно экстраполируются на всю страну, а решения, которые принимаются на уровне министерств, по своим масштабам не соответствуют реальной ситуации? 

Истина где-то рядом 

Действительно, «волки съели всех деревенских собак» звучит зловеще. Особенно, когда называют какие-то фантастические цифры: например, пятнадцать. Поэтому мы отправились в теперь уже знаменитую Газьбу, чтобы посчитать, сколько же собак фактические оказались жертвами хищника.

Газьба расположена на севере Городокского района, совсем рядом с российской границей. Без прикрас, выглядит населенный пункт довольно печально: много пустующих домов и запущенных зданий, зарастающие дороги на окраинах. Из инфраструктуры – магазин. 

В «центре» есть так называемая площадь – круговое движение на перекрестке центральной деревенской улицы и дороги, ведущей в соседнее село Шмани. Всего в Газьбе около 40 жителей, из них четверо детей школьного возраста. Школа находится за 16 километров в деревне Межа. Работы нет, многие уезжают на заработки в Россию.

— Что, правда, что волки у вас тут ходят по деревне? – спрашиваем первых же встреченных жителей – мужчину и женщину, едущих на санях.

— Да каждый день свежие следы!Года три назад, бывало, следы раз за зиму встретишь. А тут всех собак съели, осталась одна, у старосты. Вы к нему сходите, он все расскажет.

Старейшина деревни, учитель истории на пенсии Александр Кременский сразу же определяет в нас журналистов и появлению во дворе своего дома не удивляется: мы не первые. По его словам, волки в деревне появились в ноябре. За несколько месяцев съели почти всех собак.«Почти всех» — это, говорит староста, пятерых. Хотя остальные жители называют и другие цифры: кто четыре, кто шесть. Но, в любом случае, речь идет уже не о десятках, а о единицах, причем собаки не только из Газьбы, но и из близлежащих деревень – Межи, Луговских. Выясняем подробности. 

— Осталась одна моя Кнопка на всю деревню. Вторую, Кучума, съели в начале января. Кнопку я посадил на привязь, а Кучум бегал. Вот добегался. Волки собачку заманивают: убегают, чтобы она за ними помчалась, а потом нападают. Было это вечером. Кнопка рвалась с цепи: волков чуяла. Сын вышел на улицу по мобильному позвонить и услышал вой. А наутро у колонки вижу следу на снегу: зайцы бегали и волки. Можете сами сходить посмотреть то место, тут поблизости, — рассказывает староста.

Место, где предположительно расправились с Кучумом – окраина деревни в ста метрах от дома, начало дороги в соседнюю деревню, которая уже практически заросла. Фактически, в этом месте деревня резко «обрывается», и начинается подлесок. Снег, превратившийся в наст, испещрен следами зверей – зайцев, копытных. 

— Колхоза в деревне больше нет — вот звери пешком и ходят. Косули здесь – привычное дело. А пару дней назад Кнопка принесла домой череп какого-то животного. Кажется, собачий. Вон я его напротив калитки в снег забросил. Весной закопаю, — говорит староста. – Первый год здесь такое, люди напуганы. Если кто мне не верит, пусть сам пройдет по деревне и посмотрит. 

Опасения старосты разделяет и продавец Марина Данилова: жители боятся. Говорит, муж видел волка прямо возле дома.

— Пошел вечером во двор свет выключать, услышал возню. Луна светила ярко, видит: волк несется прямо возле нашего дома, гонит добычу. Ударил по жестянке тем, что было в руке. От шума волк развернулся и убежал. А если бы муж тихонько стоял, мог бы и через двор пойти, — рассказывает Марина. – На крыльцо, бывало, выходишь – они воют, хоть записывай. Сейчас брачный сезон, не слышно, — продолжает Марина. — Если бы несколько штук отстрелили и показали, люди бы хоть чуть-чуть успокоились. Мы обращались и в охотхозяйство, и в милицию. Ответ такой: «вот невидаль какая — волка в природе встретить». Но одно дело в природе, а другое – у себя во дворе. Детей в школу отправлять – утром темно, на остановку. Из Старой Газьбы далеко идти до остановки, фонари практически не горят нигде, здесь все заросшее, кусты какие, посмотрите!

Возле магазина мы встречаем еще одну местную жительницу, у которой пропала собака. Собака, немаловажно, также не сидела на привязи.

— Не знаю, может и съели. Ошейник я нигде не нашла, — говорит она.

«Не было такого!»

В магазине же нам рассказали, что еще у одной женщины пропала собака, а вскоре неподалеку от дома на снегу обнаружили следы крови и ошейник. Застать дома ту самую хозяйку не удалось. Но пока мы безрезультатно пытались достучаться в ее дверь, нам повстречалась социальный работник и по совместительству почтальон Галина Ивановна, которая рассказала немало интересного.

— Про меня в газете написали неправду! – возмущается она. – Якобы волки у меня во дворе съели собаку. Не было такого! Да, собака моя пропала, видимо, съели, но не во дворе же! Вон я в том красном доме живу. Не было никаких останков. Ну сами представьте: какой волк во двор придет? Моя дочка в Минске живет, увидела эту статью в газете, давай мне по телефону читать – у меня волосы на голове поднялись. А мне корреспондент по телефону задала два вопроса: правда ли, что съели мою собаку, и правда ли, что я видела волка. Первое я подтвердила: собака пропала. А волка я никогда не видела, только следы. У нас всегда были волки, здесь же кругом леса-болота. Но про останки во дворе все выдумали! Да волк никогда так не сделает, я тридцать лет здесь живу и знаю. Я после этой статьи писала объяснительную записку. Зачем такое выдумывать? Что я якобы хожу и оплакиваю останки возле будки. Да он никогда у нас на цепи не сидел! Он же маленький был, мой Жучок.

Что касается соседской собаки, хозяйку которой мы не застали дома, то, по словам Галины Ивановны, животное отвязали погулять, с тех пор оно исчезло, а в кустах у дороги неподалеку от дома действительно видели следы крови.

Итак, все четыре собаки, предположительно ставшие жертвами волка, были не привязаны. Судьбу пятой – а по словам старосты, съели именно стольких —  нам выяснить не удалось. 

На прощание Галина Ивановна посоветовала нам заглянуть к Елене Григорьевне Сухоруковой, которая живет неподалеку в Шманях и держит овец. Мол, к сараю частенько приходят волки, а одного хозяйка даже видела сама.

— Да, бежал к лесу недалеко от моего дома. Было это утром, — подтверждает она. – Они и на участок мой заходят. Пойдемте, покажу следы.

У Елены Григорьевны гектар земли. Неподалеку от бани она посадила сосны – там-то, среди деревьев, и «натоптано». Женщина даже натянула веревку и привязала к ней красные ленточки: отпугивать хищников.

«Численность волка на уровне среднестатистической»

Итак, мы имеем пустеющую деревню, нескольких съеденных собак, которые находились не на привязи, и следы, похожие на волчьи. Понятно, что жители напуганы и перспектива делить территорию деревни с волками их отнюдь не радует. Но что по этому поводу говорят охотники?

— Если волк съел собаку, которая отвязана, это нормальное явление. Сколько на свете живу, столько волки ели собак. Это легкая добыча: ничего делать не надо. Волк хитрый, выманивает собачку, она сама за ним идет. Надо понимать, что собак поедают небольшие стаи — два волка, а может и один старый. Большая стая на собаку не позарится, она будет искать лося, косулю, кабана. Когда было большое поголовье кабана, волк проблем с кормовой базой не испытывал, — комментирует директор Городокской районной организационной структуры РГОО «Белорусское общество охотников и рыболовов» Юрий Леонов. –Второй момент – деревня становится заброшенной. Газьба когда-то была центром хозяйства, там семей сто проживало. А сейчас почти ничего не осталось. Приезжаем, смотрим: из десяти домов жилой только один. Территория дичает, волк считает ее не населенным пунктом, а охотничьим угодьем.

Площадь Городокского района – почти 3 тысячи квадратных километров. Угодья местного отделения БООР – это 173 тысячи гектаров. 

— На сегодняшний момент ситуация на нормальном уровне. По учету на конец января 2017 года, в наших угодьях было шесть особей волка. Это немного. Волк – животное, которое не держится на одном месте, его обход за сутки –40-50 км. Сегодня он здесь, завтра в России, послезавтра – в других угодьях. Делает круг за 5-7 дней, потом возвращается в исходное место. Поэтому сегодня их шесть, завтра может быть десять, а послезавтра — три. Газьба – наши угодья, и там нет проблемы. Был один волк, его добыли. Сейчас иногда ходит стая – два или три волка, заходят в Россию. Их пока не добыли, но добудем. Если взять последние 10 лет, которые я хорошо знаю, могу сказать, что ситуация находится на среднестатистическом уровне. Мы констатируем: у нас 6-8 волков, за сезон мы отбиваем от 20 до 30 особей с учетом приплода и того факта, что на эту территорию заходят не только «наши» волки. Ситуацию всегда держим под контролем, — говорит Юрий Леонов.

По его словам, в прошлом году в этих угодьях добыли 21 волка, в январе нынешнего – двоих. Однако даже если отстрелять всех волков, в течение года на эту территорию придут новые.

— Наши леса, охотничьи угодья,обладающие кормовым потенциалом, никогда не будут пустовать. Придет волк из соседнего района, из России. По науке, оптимально добывать молодых особей. А матерую пару, которая держит эту территорию, нужно оставлять. Тогда другие, более крупные стаи не займут эту территорию.

Кстати, объясняет представитель БООР и то, почему так часто жители могут слышать «волчий вой»:

— Иногда мы используем охоту на вабу, то есть подзываем волков. И некоторые думают, что это воют одни волки. На самом деле это воют егеря, а волки отзываются. Бывает,«концерты» длятся три-четыре часа.

По словам охотоведов, здоровый волк боится человека, и если видит его или чует запах, то сразу убегает. Опасность представляют бешеные волки и гибриды волка и собаки, так называемые волкособы. Последних на территории района не отмечается. Заболеваемость бешенством, переносчиками которого являются бродячие собаки, енотовидные собаки и лисы, находится на низком уровне. Одичавших собак, по словам Юрия Леонова, охотники отстреливают.

— Мы будем принимать меры, чтобы поддерживать численность на низком уровне, это в наших интересах, потому что это наш прямой конкурент, — резюмирует он.

«Сколько волка ни стреляй, он все равно придет и расселится»

По мнению экологов, волк – не конкурент охотникам, а, скорее, помощник. Во-первых, значительнаячасть его «рациона» – это так называемая естественная убыль. То есть теживотные, которые были бы отсеяны естественным отбором. Во-вторых, волк добывает лисиц и енотовидных собак, которые, в свою очередь, едят тетеревиных и утиных птиц, зайца, косулю, то есть охотничьи виды животных, а также переносят бешенство. Так, по данным Плана управления популяцией волка, разработанного в Беларуси, за год один хищник убивает около 13 лисиц и 19 енотовидных собак. Кроме того, волк охотится и на бродячих собак.

— Во всей сегодняшней ситуации с волком есть два абсолютно неравнозначных элемента. С одной стороны, есть острая социальная проблема в нескольких деревнях, где скорее не волки, а жители фактически запугали друг друга. И эту социальную проблему в конкретных населенных пунктах надо решать – люди должны снова почувствовать себя защищенными, панику нужно прекратить. С другой стороны, Министерство лесного хозяйствас огромным усердием пытается поддерживать эти панические настроения и развернуть борьбу с волком на территории всей страны. Вопреки научной позиции и здравому смыслу. При этом само министерство и является одним из ответственных за сближение волка и человека. Площади вокруг неперспективных населенных пунктов активно засаживаются лесом. В результате лес со всеми его обитателями подступает все ближе и ближе к деревням – в буквальном смысле под огороды. Поэтому волка в отдельных населенных пунктах стали видеть чаще, хотя в целом он не поменял свои привычки, — комментирует координатор проекта по изучению экологии волка в Беловежской пуще Виктор Фенчук. – Да и многим животным от этой программы тотального залесения становится хуже, поскольку снижается мозаичность ландшафта.

Экологи признают: раз люди жалуются, значит проблема есть, и в этих обстоятельствах необходимо принимать меры. Но выбивать всю стаю – не решение, потому что придет другая. Согласно рекомендациям Плана управления популяцией волка, если численность этого вида на аграрных территориях слишком высока, оптимальным решением является сохранение матерых особей и добыча только молодых.

— Матерые, с одной стороны, держат территорию, с другой, боятся человека. Когда же волк выбивается подчистую, приходят другие стаи, которые могут вести себя смелее. В БООР это знают и понимают, но делают наоборот: пытаются выбить всех подряд, — отмечает Фенчук.

С другой стороны, есть много деревень в центре лесных массивов, где на волка не охотятся, но при этом проблемы волчьих «набегов» на населенные пункты не возникает. Один из примеров — Березинский биосферный заповедник, Налибокская пуща, Беловежская пуща, где волка не преследуют. Кроме того, ажиотаж вокруг хищника возникает прежде всего там, где человеческие сообщества особенно восприимчивы к его присутствию. В той же Беловежской пуще многие сталкиваются с волком, видят его на лесных дорогах и даже на окраинах деревень. Но уверенность человека в отсутствии угрозы для жизни со стороны волка позволяет иначе относиться к этой ситуации.

Особую тревогу экологов вызывает тот факт, что отдельные случаи появления волка в населенных пунктах часто служат основанием для принятия решений о санкционировании охоты на него, затрагивающих территорию всей страны. В том числе крупные особо охраняемые природные территории – Беловежскую и Налибокскую пущи, Полесский государственный радиационно-экологический заповедник, то есть там, где волк должен иметь право на существование.

— Как видно на примере Газьбы, факты нередко преувеличиваются и обрастают слухами. Но страх людей не должен передаваться тем, кто обязан принимать рациональные и взвешенные решения. К сожалению, в Минлесхозе мало кто понимает важную роль этого вида в экосистеме: там работают не экологи, а инженеры леса, которые с большим удовольствием сами охотятся на волков. Причем многие питают к ним именно неприязнь. Эти люди транслируют свою позицию на всю страну, принимают решения, не адекватные ситуации, исходя из своего личного отношения к волку как хищнику. Но это не только не решает проблему, а усугубляет ее, — считает Виктор Фенчук.

Фото — Святослав Зоркий