Повсеместный запрет весенней охоты на птиц неизбежен

Навіна арганізацыі ад 10 красавіка 2012 года

— В минувшую субботу в Беларуси открылся сезон охоты на селезня кряквы. Для многочисленной армии белорусских охотников, которая насчитывает почти 103 тысячи человек, это стало настоящим событием, ведь охота на водоплавающих — одно из самых увлекательных времяпрепровождений на природе. Но, к сожалению, пресс добычи этих птиц сегодня достиг такого масштаба, когда впору кричать: «Остановитесь!»

— В минувшую субботу в Беларуси открылся сезон охоты на селезня кряквы. Для многочисленной армии белорусских охотников, которая насчитывает почти 103 тысячи человек, это стало настоящим событием, ведь охота на водоплавающих — одно из самых увлекательных времяпрепровождений на природе. Но, к сожалению, пресс добычи этих птиц сегодня достиг такого масштаба, когда впору кричать: «Остановитесь!»

За последние 30 лет численность кряквы в стране многократно сократилась и приближается к катастрофической. Если в 1980-1990 годы она составляла около 100 тысяч пар, то сейчас едва наберется 35 тысяч. Раньше уток было так много, что ежегодный отстрел существенного влияния на состояние популяции не оказывал. То ли дело сегодня, когда на ключевом местообитании белорусской кряквы — в пойме реки Припять — мы фиксируем ужасающую ситуацию: на 1 км2 (100 га) гнездится 2 (!) вместо 20-ти пар, как каких-то 20 лет назад!

Согласен, что виной тому не только весенняя охота. Особенно сильный урон нанесла и масштабная мелиорация, которая прошла вначале в Европе, а затем уже у нас и в центральной части России. В результате в Беларуси площадь только болот сократилась с 3 млн га до 800 тысяч. Гнездиться утке стало практически негде.

Сказываются и пресс хищников, значительно увеличивших свою численность (после отказа женщин от мехов), и глобальное потепление. Если раньше на Припяти массовое гнездование начиналось в конце первой декады апреля и 80% гнезд кряквы располагалось в дуплах и нишах затопленных деревьев, то сейчас сроки сильно сместились. А кладки повально разрушают интродуценты — американская норка и енотовидная собака.

К тому же, канонадой выстрелов охотники распугивают всю живность в округе, и птицы гнездятся повторно уже только в мае, когда завершится охота.

По правилам охотиться на самца кряквы можно только с подсадной уткой. Но так ли происходит в действительности? Сколько раз мне доводилось наблюдать, как охотники идут вдоль водоема и стреляют по всему что ни попадя! К превеликому сожалению, у многих из них именно такое понимание весенней охоты: по максимуму выбить все живое, встречающееся на пути. Или элементарно путают охотничьи виды с краснокнижными. Как ни крути, а уровень культуры большинства белорусских охотников пока оставляет желать лучшего.

Но даже если они и прицеливаются только по селезням кряквы, то ведь это тоже крайне негативно отражается на популяции. Уже в последующие годы недостаток самцов в популяции, несомненно, скажется на успехе размножения.

Если раньше на Припяти охота осенью процветала, можно было стрелять, сколько душе угодно: утка летела со всех сторон, то сейчас не каждому посчастливится даже увидеть ее на горизонте.

И, тем не менее, количество добываемых в стране крякв приближается к 100 тысячам особей в год. Однако, какую часть составляют птицы, отстрелянные весной, пока не ясно. Но должны же белорусские охотники понять, наконец, что если так и дальше пойдет, в самом недалеком будущем охотиться осенью им будет попросту не на кого!

Многие руководствуются аргументом: мол, зачем нам сохранять утку, если ее бьют на зимовках на Западе? Да, проблема перепромысла на зимовках очень серьезная. Это один из главных факторов сокращения всех водоплавающих птиц. По последним данным BirdLife International, европейская популяция кряквы сейчас оценивается в 7 млн особей. Из них 50% отстреливаются зимой. Если в Украине, Беларуси, России, Литве, Латвии, Эстонии суммарно изымается около 1 млн птиц, то в западных странах на зимовках их добывается около 3 млн. Это чрезвычайно много!

Раньше нашу крякву в массовом количестве отстреливали и во Франции. Охота там велась до марта. И только благодаря усилиям природоохранных организаций, таких, как BirdLife International, сроки в большинстве стран Европы удалось сократить до конца января. Но, по моему мнению, продолжительность охоты на зимовках должна ограничиваться серединой декабря.

Да и не долетает сейчас белорусская утка до Франции. Она зимует уже значительно восточнее. Причина сдвига в географии зимовок кроется все в том же изменении климата.

Сейчас на Западе на первый план вышел вопрос сохранения численности кряквы как основного охотничьего вида водоплавающих птиц. Охота там служит серьезной статьей доходов в национальной экономике, и поэтому, чтобы не допустить их снижения, охотники сами разводят крякв и выпускают подросший молодняк в угодья. Особенно это популярно во Франции, Чехии, где примерно половину добываемых крякв выращивают в неволе и отдают под выстрел.

Несмотря на очень серьезное охотничье лобби постепенно сроки охоты на водоплавающих птиц в Европе сокращаются, в том числе и благодаря влиянию такой организации как BirdLife International, членом которой является и ОО «Ахова птушак Бацькаўшчыны». За исключением Франции и Мальты во всех странах Евросоюза разрешено охотиться не позже чем до конца января. В идеале, конечно, — и мы со своей стороны будем прилагать всяческие усилия! — уменьшить там охоту еще на месяц. Это стало главной темой недавнего рабочего семинара в Германии, где совместно с представителями российских охотников и науки обсуждалась проблема устойчивой охоты на водоплавающих птиц. Вопрос сокращения сроков отстрела будет стоять в повестках дня последующих международных совещаний.

Отголоски этого процесса мы наблюдаем и на постсоветском пространстве. Так, Украина выступила с запретом весенней охоты на водоплавающую птицу, в некоторых губерниях вводит мораторий и Россия.

С нынешнего года по инициативе Минприроды весенний отстрел водоплавающей дичи — не только кряквы, но и гусей — белолобого, серого и гуменника — запрещен в 13 белорусских охотничьих угодьях. В перечень вошли участки таких Территорий, важных для птиц (ТВП), как «Освейское», «Болото Споровское», «Река Лесная», «Березина-Гайна», а также полностью «Болото Ельня» и «Гродненская Свислочь». Чуть позже в список был добавлен национальный парк «Беловежская пуща» (ТВП «Беловежская пуща», «Болото Дикое», северная часть «Река Лесная»). Получается, что весенняя охота полностью закрыта лишь на 17% от общей площади ТВП. Правда, вокруг данных территорий до сих пор не утихают споры, так как они не являются ключевыми миграционными путями водоплавающих пернатых.

Но зато эта маленькая мера уже принесла ощутимые результаты. Так, на ТВП «Река Лесная», что на Брестчине, вместо ранее отмеченных двух пар серого гуся собираются гнездиться семь-восемь. А на ТВП «Гродненская Свислочь» зафиксированы значительные скопления гусей, а среди них редкие, глобально угрожаемые виды — белощекая и краснозобая казарки! И это буквально за год, пока не было весенней охоты! Куда уж нагляднее!

Практически во всех соседних странах, где охотиться весной запрещено (Украина, Литва, Польша), численность того же серого гуся быстро возрастала в течение последних 10 лет и достигла несколько тысяч пар, тогда как в Беларуси, несмотря на благоприятные условия, она осталась на уровне конца XX века — 100-300 пар.

В свое время НПЦ по биоресурсам выступил с идеей постепенного уменьшения нагрузки на птиц. Наше предложение заключалось в сокращении сроков охоты до двух недель — до начала размножения кряквы и других видов птиц, в том числе и краснокнижных, которые гнездятся там же, где отстреливают утку. Устанавливался и лимит на изъятие — не больше двух птиц за раз, а также запрет на применение электронных манков и иные способы добычи, кроме как с подсадной уткой. Охоту же на гусей предлагалось проводить исключительно на сельхозугодьях, на которых они кормятся. Но и там ее следовало постепенно сокращать. Часть из этих предложений была поддержана — всеми, но только не национальными парками. Там почему-то считают, что можно стрелять все подряд.

А между тем такими нехитрыми мерами можно было бы увеличить плотность дичи. В Европе она намного выше, чем у нас. А серый гусь и вовсе стал одним из популярных объектов охоты. И он быстро наращивает свою численность. Недавно на одном пруду в Венгрии я насчитал 80 выводков серого гуся на 100 га площади. Это колоссальная плотность! И такие водоемы и открытые луга, пригодные для выпаса птицы, там повсеместны.

Основной причиной отсутствия быстрого роста популяции серых гусей в Беларуси, несомненно, является весенняя охота. Уже в марте они должны сидеть на гнездах. В это время птицы очень уязвимы, поскольку летают низко над гнездовой территорией. А за весеннюю охоту их либо выбивают полностью, либо пары не гнездятся. В итоге осенью некого стрелять. И гусь страшно боится человека, чего я не замечал на Западе.

Что касается других видов, то по результатам учетов на зимовках во всей Европе белолобого гуся насчитывается не более 1 млн особей, гуменника — 800 тысяч. После временного повышения их численность начала сокращаться. И если мы всем миром наляжем на них, что останется?

Поэтому хотят того заядлые охотники или нет, но рано или поздно весеннюю охоту на водоплавающих птиц придется закрыть. И хотя все аргументы противников сейчас переходят в экономическую плоскость, дескать, Беларусь получает за счет нее какие-то деньги, отмена весенней охоты неизбежна. Это вопрос ближайшего будущего.

Александр Козулин
заведующий сектором международного сотрудничества и научного сопровождения природоохранных конвенций Научно-практического центра по биоресурсам Национальной академии наук, кандидат биологических наук
По материалам сайта wildlife.by